Если вдруг вам нечего читать, то вот например, что я сейчас читаю. А что читаете вы?
Карин Мюллер "Вкус листьев коки".... Я вернулась в комнату переполненная сомнениями и стала ждать стука в дверь. Мысль о приеме у доктора Хуана Доминго Харамильо была так же приятна, как перспектива пойти на свидание вслепую. Доктор был знакомым знакомого моего знакомого; его мне порекомендовали как эксперта по истории Отавало, человека, который в точности знает, что именно нас интересует. Я уже представляла, как меня три дня отсылают от одного важного человека к другому, где я выслушиваю бесконечные речи и в результате не узнаю ровным счетом ничего.
Как я ошибалась! Хуан, ворвавшийся в номер моей гостиницы, выглядел так, будто только что проехал всю Индию из одного конца в другой в вагоне третьего класса. Из драных джинсов торчал хвостик рубашки. Круглые, как у бурундука, щеки, неотразимая улыбка и недельная щетина.
– К вашим услугам, – сказал он, затем взял мою руку в обе свои и расцеловал в щеки. Я тут же прониклась к нему симпатией.
– Если вы в самом начале путешествия, – заметил он за чашкой кофе, – то вам следует получить благословение у шамана или посоветоваться с ясновидящим, который расскажет о том, что ждет вас на пути.
– Интригующе. Но где взять шамана напрокат?
Он задумался.
– Тайтайчуро – известный эквадорский ячак (хилер). Но сначала, – добавил он, внимательно подбирая слова, – не хотели бы вы пройти очищение методом куи?
«Куи» по-кечуански морская свинка.
– Как это, – подозрительно спросила я, – можно очиститься при помощи мохнатого грызуна?
– Увидите, – ответил он, и глаза его заблестели.
читать дальшеВ медицинском центре принимал западный врач, который сидел один в оснащенном современной техникой кабинете и занимался писаниной, а также врач, работающий с морскими свинками, – его клиенты выстроились вдоль стен и лестниц до самого выхода, в стоическом молчании поджидая своей очереди.
Специалист по диагностике куи доктор Алварез был полной противоположностью Хуана – высокий и строгий, с тонким лицом и серьезным голосом, идеально подходящим для нравоучений. Он решительно усадил меня на стул, сунул руку в мешок и достал морскую свинку. Та обреченно барахталась в его руках. Совсем как я на стуле.
– Может, сначала позовем кого-нибудь еще? – выпалила я.
Хуан рассмеялся. Доктор Алварез послушно пригласил следующего из очереди. Я уступила свой стул старой индианке, которая села, опустив голову, словно уставилась на собственный могильный камень. Врач принялся колотить ее по спине свинкой, затем перешел на руки, ноги и голову. Крошечный зверек отскакивал от старухи с хлюпающими шлепками и несчастно повизгивал, словно велосипед, который давно пора смазать. Через несколько минут врач резко прекратил экзекуцию и поднес свинку к ведру с водой. Откуда ни возьмись появилось лезвие, и бедолагу разрезали от подбородка до хвоста, а кожу сняли, точно перчатку. Врач осмотрел мускулатуру, раздвинул полость живота и ощупал внутренние органы.
– У вас болезнь легких, – печально сообщил он женщине. – По утрам кашель с мокротой. Немота в конечностях, особенно коленях, вызвана артритом. Бывает, что по утрам вам больно ходить. – Пациентке было шестьдесят девять. – Порой побаливает сердце.
Помимо всего прочего, старуха страдала головными болями, особенно при изменениях погоды; у нее было воспаление мочевого пузыря и в связи с этим – учащенное мочеиспускание. После каждого замечания она кивала, а доктор улыбался, довольный тем, что в моем присутствии пациентка ему не противоречит.
Бросив тушку в ведро, он порекомендовал лечение – смесь из меда и лимонного сока и терапевтический массаж. После чего, к моему изумлению, старуха встала, разоблачилась до трусов и взобралась на массажный стол.
Врач принялся разминать и толочь ее кости и заворачивать кренделями ноги и руки и одновременно рассказывать.
– Умение определять болезни по морским свинкам передается по наследству. Оба моих дяди и дед были наделены этим даром. Я обучался в больнице, глядя, как они вскрывают человеческие тела, чтобы проверить правильность диаграмм.
На стене висел аптечный постер с изображением строения человеческого тела.
– Я скептик. Но тогда я понял, что между человеком и морской свинкой много общего. Есть и другие методы лечения, – добавил он. – Табак, алкоголь и целебные травы. – Он указал на пыльную горстку сухих трав в углу.
– А вы направляете пациентов к западным врачам?
– Иногда, когда они страдают от заболеваний, которые мы вылечить не можем. Тогда я советую им. – Он замолчал. – Но обычно они не слушают.
– Почему именно морские свинки?
Он потыкал трупик в ведре.
– Куи, – ответил он, – обретают способность к размножению через пятнадцать минут после рождения потомства. По быстроте размножения в мире им нет равных.
Я посмотрела на освежеванную тушку, плавающую в кровавой воде. Почему-то от его слов мне не стало легче. И все же это какой прогресс по сравнению со старинным обычаем инков забивать лам – до десяти тысяч за раз, – чтобы умилостивить богов и предсказать будущее по их дымящимся внутренностям. В те времена выбирать было особенно не из чего – или свинки, или ламы, испокон веку водившиеся в тех краях: похожие на оленей представители семейства мозоленогих (верблюдовых). Почти весь домашний скот, что ныне бродит по склонам Анд, – куры, овцы, лошади, ослы, свиньи, собаки, кошки, кролики, коровы и мулы – был завезен испанскими конкистадорами.
Старуха послушно проглотила смесь лимонного сока и меда, оделась и вышла из комнаты.
Настала моя очередь.
Свинка, маленькая и бурая, с ритмичными шлепками ударялась о мою спину, руки и ноги. Она пописала мне на колени, жалко повизгивая при каждом ударе. Врач раз десять хлопнул меня ею по голове, так, что у нас обеих началась мигрень. Я тоже начала повизгивать.
Блеснула бритва.
– Подождите! – невольно вырвалось у меня. – Не могли бы вы просто осмотреть ее снаружи? Проверить пульс, температуру?
Врач рассмеялся и бросил свинку на пол, где она застыла в неподвижности и окоченении.
– Она умерла, – сказал он и был прав. – Все ваши болезни вошли в ее тело.
Не так уж сильно он ее шлепал. Может, она умерла от страха?
Свинку вскрыли бритвой. На ее левой лопатке был громадный нарост.
– Что это? – спросила я.
Врач махнул рукой.
– Иногда у свинок уже есть свои болезни.
Я стала ждать, пока мне поставят диагноз. Со мной ему будет труднее, чем с обычными пациентами: я не только была осведомлена о состоянии своего здоровья, но и выросла отнюдь не в суровых условиях андийских высот. Типичные болезни – артрит, бронхит и паразиты – в моем случае были неприменимы.
– У вас сильное сердце, – сказал врач, ощупывая комочек плоти величиной с вишенку. – Кое-какие желудочные недомогания, слабоваты легкие.
Мне, как оказалось, нужен лишь массаж, и все будет хорошо. Трупик со всплеском плюхнулся в ведро.
– Я чувствую себя нормально, – торопливо выпалила я.
Хуан расхохотался, держась за живот. Доктор дал мне простыню чуть больше носового платка и приказал раздеться.
Он энергично размял и растер мое тело, повыкручивал ноги и руки, похрустел позвонками и, наконец, выпроводил в коридор. От меня слабо пахло оливковым маслом, а во рту все скукожилось от лимонного сока. Теперь, когда я прошла очищение и была готова к ритуальному благословению, пора было нанести визит Тайтайчуро – шаману и целителю из Отавало.